Как блестящий метеор, промелькнул над нивой Востоковедения потомок киргизских ханов и в то же время офицер российской армииЧокан Чингисович Валиханов.
Н.И. Веселовский (1848 – 1918).
Любите свой край родной, изучайте историю, знайте его исторических героев. К 160-летию со дня кончины Чокана Валиханова (10/22 апреля 1865 года).
10 апреля 1865 года по старому стилю, 22 апреля по новому стилю, 160 лет назад перестало биться сердце Чокана Валиханова. И только через 39 лет после его кончины,в 1904 году был издан первый сборник трудов Чокана Валиханова (1835 – 1865). Редактор первого издания сочинений Чокана Валиханова Николай Иванович Веселовский (1848 — 1918) лично просил всех, кто знал Чокана Валиханова, кто общался, кто с дружил с ним, написать свои воспоминания о Чокане. Откликнулись на просьбу Григорий Николаевич Потанин (1835 – 1920) и Николай Михайлович Ядринцев (1842 – 1894), они написали свои воспоминания о друге; a, кроме того, Николай Иванович Веселовский получил заметку, написанную в 1872 году Шагимурадом Мурясовичем Ибрагимовым (1840 – 1891), служившем в Туркестанском крае и скончавшемся в 1891 г. от холеры в Джидде, в должности российского консула.
Шагимурад (Шагимардан) Мурясович (Мирясович) Ибрагимов, дипломат, журналист, этнограф, переводчик (знал тюрки, фарси и некоторые другие языки), краевед, родился в 1840 году в дворянской семье оренбургских башкир в окрестностях Кокчетава. В 1850 году работал секретарем султана Кокчетавского округа Чингиса Валиханова; в 1863—1867 годах работал учителем в киргизской школе в Омске. Изучал быт и культуру киргизского народа, собирал этнографический и фольклорный материал, который публиковал на страницах изданий Императорского Русского географического общества («Киргизские пословицы и поговорки», 1868; «Этнографические очерки киргизского народа», 1872; «О муллах в киргизской степи», 1874; «Очерки киргизов», 1876; «Заметки о киргизском суде», 1878 и многие др.). Был близким другом Чокана Валиханова, в 1861 году побывал в гостях у Чокана в ауле. В 1870 году организовал в Ташкенте «Туркестанское отделение любителей природоведения, антропологии и этнографии» Императорского Русского географического общества. В 1890 году принят на службу в МИД Российской империи и назначен первым консулом Российского консульства в Джидде, которое стало для мусульман центром организации паломничества к святым местам Мекки и Медины. В 1891 года во время хаджа умер под Меккой, по официальной версии — от холеры, хотя есть гипотеза, что был убит исламскими фанатиками.
Автопортрет. 1856. Рисунок Чокана Валиханова. Фото из интернет.
Предлагаю в дни памяти Чокана Валиханова для чтения воспоминания о нем Ш.М. Ибрагимова, опубликованные в «Сочинениях Ч.Ч. Валиханова» («Записки ИРГО по отделению этнографии», 1904, т. XXIX) с подписью «И. Ибрагимов»; здесь привожу версию по изданной рукописи Ибрагимова в 1904 году.
«В 18** (1861 – АИЩ) году вернулся из Петербурга Чокан Валиханов к себе домой, в то время года, когда аулы тронулись из зимовки на летние кочевки. О прибытии в Кокчетав дали знать отцу Чокана в аул, и отец, передвинувши аул на хорошее пастбище, остановился ожидать своего сына. Чокан Валиханов несколько дней пробыл в Кокчетаве, познакомился с тамошними местными властями, и больной выехал в тарантасе в аул к отцу.
С ним ехал молодой человек из Москвы, сын богатого помещика, чахоточный, которого Чокан вез лечить от чахотки. Когда прибыли в 3-х тарантасах в Сибирскую казачью станицу, откуда уже начиналась степь и откуда должны были ехать на киргизских невыезженных лошадях со всякими ломками экипажей, Чокан Валиханов остановился заночевать, чтобы утром двинуться: «по крайней мере на свету ломать шею, чем ночью» — сказал он, шутя, своим спутникам. Верховых киргиз, собравшихся посмотреть на молодого султана, возвратившегося от Белого Царя, было видимо — невидимо. Ложась спать, я помню, Чокан велел обтереть себя водкой, потому что от дождя в дороге, он, здороваясь, все время с встречавшими его киргизами, высовывался из тарантаса и промочил себе ноги, выходя из тарантаса на станциях. У него был татарин денщик, которого во время его беготни из комнаты в тарантас и обратно, беспрестанно расспрашивали, что «тюря» делает, что хочет делать и проч. «Тюрей» называют только султанов, простых киргиз не называют.
Татарин сказал, что он барина своего уложил спать и будет мазать водкой. «Как водкой? почему»? Некоторые киргизы тут-ж е отозвались: «пить, значит, не достаточно, а надо еще и себя мазать, вот так тюря! Не даром жил в среде русских столько времени».Один старик иронически заметил: «научился всему хорошему, нечего сказать»!
Он приехал в аул отца, сопровождаемый массой киргиз, которые всякий час давали знать отцу о приближенииего сына в аул, народу было весьма много. Для Чокана на некотором отдалении от аула поставлены были кибитки и палатки, где он должен был остановиться со своим гостем, которого он вез из Москвы. По прибытии в аул, он по этикету послал спросить отца себе приема, отец не замедлил пригласить его. Чокан в сопровождении своегобрата Якуба и некоторых двоюродных братьев отправился в кибитку отца и матери.
Отец с матерью сидели в кибитке по обыкновению на полу на своих местах. Двери кибитки отца Чокан должен был сам приподнять (знак почтения), и когда он дошел до самой двери, то брат его, Якуб, поднял ему двери и пропустил. Масса киргиз сейчас-же и это поставила ему в укор: «Вот видите, он не хочет и двери сам поднимать, да уж испорчен, испорчен, видно уж по всему», — сказали киргизы друг другу. Чокан подошел сначала к отцу, опустился перед ним на колени, отец сидел, поджавши ноги под себя; отец обнял его обеими руками и поцеловал его в лоб. В это время мать его Зейнап, тучная женщина, сидевшая в 2-х-З-х шагах от мужа, горела нетерпением обнять сына и кричала: «Чокан, Чоканым (мой Чокан) узимнынг балан (мой собственный сын) киль, киль (иди, иди ко мне)». И когда он подошел к матери, мать заплакала и целовала все его лицо. Затем отец предложил ему сесть около себя по правую сторону, и передним сейчас-же послали скатерть и подали кумыс, затем обыкновенные расспросы о дороге, здоровье и проч.
Вскоре Чокан распростился и ушел к себе в кибитку. Около его кибитки сидел с балалайкой в руках известный киргизский импровизатор Урумбай, окруженный киргизами.Чокан пригласил его в кибитку, и Урумбай начал в самых пышных, красивых словах воспевать приезд молодого султана в аул отца, его путешествие к Белому Царю, который полюбил Чокана, как потомка известных великих людей, хвалил его светлый ум и проч., и проч.
Чокан сделал певцу маленькое замечание, чтобы он не мешал в киргизский язык татарские слова, что киргизским языком можно больше выразить, чем татарским и проч.
Чокан вечера просиживал долго, слушая пение и рассказы киргиз. Вставал поздно, пил кумыс, чаю не пил, ел вареную баранину с соусом (копченой кониной). Сын помещика помещался в отдельной кибитке, и его угощали кумысом и бараниной, и тоже сыром.
Так быстро начал поправляться молодой помещик, что Чокан только радовался своему лечению и часто угощал молодого человека, рассказывая в самых ярких красках пользу кумыса, баранины, бульона и сыра. Не знаю, сколько времени пробыл москвич, но не было, кажется, месяца, как он совершенно поздоровел, пополнел, приехавши туда щепкой, со страшным кашлем, и уехал, раздарив ружья, которые он привез с собою.
Раз Чокан поехал, я помню, в аул по приглашению какого-то киргиза на«Кыз-гуйнак» (игра девиц) и провел там время очень весело. Девицы сидели по одну и молодые люди по другую сторону кибитки. Девицы выбирали ударом платка кавалера, который подходил к выбранной и целовал ее. В свою очередь, по возвращению на свое место, молодой человек кидал оставшийся в его руках платок в ту девицу, которую он выбирал сам. Тогда девица вставала и, придя к нему, садилась перед ним и целовала его. Девицы при этом часто передают изо рта в рот кусок сахару или гвоздики. Под конец игры Чокан велел выбранному сесть перед выбранной, спеть ей песенку, а потом уже поцеловать ее. Такой же порядок установил и для девиц. Потом сказал, чтобы выбранный пел тем мотивом, который будет назначен выбранной; также было и для девиц, и для молодых женщин, принимавших участие в этой игре. Поздно вечером подали ужин, и мы вернулись с песенниками к себе в аул. Ехали все верхами.
Летом раз случился следующий случай, который был причиной отъезда из отцова аула Чокана Валиханова, который после этого уже расстался совсем со своими родителями и не возвращался более к ним домой. В услужении матери Чокана была жена тюленгута (слово это когда-то сказал однажды, говорят, Аблай-хан людям, сопровождавшим султанов, собравшихся к нему в аул для какого-то совета-«Тюренгды-кут» (служите своему господину), т. е. идите на свои места, не сидите, другими словами, на совете), a муж этой женщины бедный пристроил в конце аула свою кибитку и жил там. Жена его являлась рано утром к своей госпоже, грела воду, готовила все, что требовалось, открывала«тюндук», готовила кушанье и оставалась до позднего вечера в доме, а вечером возвращалась к своему мужу.
Вот эта служанка утром начала приносить в чашке, налитой самой султаншей, кумыс к Чокану, и дождавшись чашки, уносила ее обратно. Днем приносила завтрак, а вечером ужин. Утреннюю чашку Чокан пил в постели. Вот тут Чокан мало — помалу влюбился в эту служанкуи часто, просыпаясь рано, ожидал ее появления. «Она приходила тихо, осторожно, чтобы не разбудить меня и садилась иногда ожидать моего пробуждения; нет, она дивная женщина, умная, без всякого задора; что за губы у ней, вздернутая вверх верхняя губа — это такая прелесть, нет, не всякий способен понять сладкие поцелуи», — говорил Чокан часто.
Умная мать очень скоро заметила, что женщина, отправляясь к Чокану, начала долго пропадать, и другие служанки шепнули может быть что-нибудь подозрительное, и она сразу запретила этой служанке бывать у Чокана и назначила для таких посылок старуху. Чокан сейчас же послал сказать матери, чтобы она делала так, как до сих пор делала, т. е. «чтобы кушанье посылала с прежней женщиной, а не с этой курносой женщиной», — сказал он.
Мать не уступила, и Чокан не хотел тоже уступать, вот тут началось у них охлаждение. Чокан поведал свою тайну своему брату и дяде, которого он любил. Между тем дня чрез два-три юрта служанки была перенесена в аул брата отца Чокана, Чены, она и муж ушли из аула отцаЧокана Валиханова совсем. Чокан раза два требовал ее к себе, но безуспешно. Тогда он, рассердившись, сказал своему брату, что он совершеннолетний, что он имеет право любить кого он хочет, что запретить ему ни отец, ни мать и никто не может, но если родители будут много говорить и шум производить своими рассказами об этой женщине,и, чего доброго, пожелают отравить ее, то он примет все меры для защити этой женщины. Отец и мать не на шутку рассердились на Чокана и требовали замолчать, и велели при этом объявить, что женщины этой нет, и он более ее не увидит. Между тем в ауле шли советы об отправлении этой женщины с мужем в Баян-Аул к Мусе Чорманову, брату жены Чингиса Валиханова.
Чокан, я помню, написал своему отцу на большом листе кругом записку и просил меня прочесть ему, если отец попросить меня. Отец прочел и спрятал у себя записку, мне не показал.
По передаваемым слухам наступил наконец день отъезда из аула Чены женщины с мужем. Чокан объявил,что он не отпустить ее, разведет и женится на ней сам при всех, не стесняясь никого и ничем. Брат его долго уговаривал Чокана, который волновался страшно, в это время отец с матерью волновались тоже не мало. Наконец, брат его Якуб уговорил Чокана остаться в ауле день или два после отправления этой женщины, а потом поехал в Кокчетав, куда и обещал в целости доставить эту женщину. Если бы Чокан не послушался этого совета, то кончилось бы это великим скандалом, был к этой серьезной развязке вызван старший брат Чингиса, Чене, и др. его братья, была приготовлена верховая лошадь, и Чингис категорически сказал, что если Чокан выйдет из своей кибитки, чтобы уехать за этой служанкой, то он живым его не выпустить из аула,
Не помню, простилсяли Чокан со своими родителями или нет, но он действительно уехал вскоре в Кокчетав.Женщина эта жила некоторое время у него в доме, спала с ним в одной комнате, но потом Чокан почему-то остался ею недоволен, и она уехала в аул его отца.
Женщины. 1856.Рисунок Чокана Валиханова. Фото из интернет.
После этого Чокан уехал в большую Орду, там женился на сестре полковника Тезека и умер в его ауле в1865 г. Его овдовевшая жена была потом увезена братом его, Якубом, который и женился на ней по киргизскому обычаю. Она была некрасивая, но умная женщина.
Между Копалом и Верным, близ почтовой станции Алтьн-Эмель, в стороне от почтовой дороги, генерал фон Кауфман посетил могилу покойного киргизского султана большой Орды, ротмистра русской службы Чокана Валиханова. Покойный получил известность в ученом мире своими сочинениями о Кашгарии, был очень образован, и вообще считался в то время передовым человеком из киргизов.
Константин Петрович (фон Кауфман – АИЩ) почтил память покойного, сняв шапку над его могилою, а меня просил прочесть приличную случаю мусульманскую молитву. Впоследствии К.П. (фон Кауфман – АИЩ) заказал на собственный свой счет мраморную плиту и приказал вырезать на ней надпись на киргизском языке такого содержания: «Под этим камнем погребен прах султана большой Орды Чокана Валиханова, скончавшегося в 1865 году. Он был верный слуга Царю, защитник правды. За верную и усердную службу, за любовь к добру и порядку и за отличные познания в науках, Государь Император пожаловалего чином ротмистра. Господь рано призвал его к себе. Да упокоит Аллах его душу вместе с праведными.
Этот камень положен по приказанию туркестанского генерал-губернатора, генерал-адъютанта фон Кауфмана в 1871 годув память уважаемого и любимого всеми покойного Чокана Валиханова»(сохранилсяли этот камень на могиле Валиханова или нет, я не знаю, но у меня имеется копия мусульманского текста над могильной надписи и сделанного мною перевода этого текста на киргизский язык для вырезки на камне с надписью моею рукою: «представил его высокопревосходительству 29 ноября 1871 года». И.И.) (В 1871 году генерал-губернатор К.П. фон Кауфман посетил могилу Чокана Валиханова и остался доволен новым памятником. Но с мраморной плитой произошла десятилетняя задержка, не было подходящего материала в Семиречье. Мрамор доставили из Екатеринбурга, изготовили плиту и вмонтировали в надгробие в 1881 году.Текст надписи на могильной плите, составленный К.П. фон Кауфманом, за эти десять лет сократился: «Здесь покоится прах штабс-ротмистра Чокана Чингисовича Валиханова, скончавшегося в 1865 году. По желанию Туркестанского Генерал-Губернатора Генерал-Адъютанта фон Кауфмана 1-го во внимание ученых заслуг Валиханова положен сей памятник Генерал-Лейтенантом Колпаковским в 1881 году» — АИЩ).
Сообщение о посещении могилы новым главным начальником края как молния облетело всю огромную киргизскуюстепь и произвело чрезвычайно отрадное впечатление на всетамошнее мусульманское население.
И. Ибрагимов.»
Ч. Валиханов. Портрет братьев. 1855
В конце статьи о Чокане Валиханове я все же решил опубликовать «Краткую биографию Ш.М. Ибрагимова», его друга, составленную на основе документов, которые хранятся в Архиве внешней политики Российской империи МИД России, в большей степени для молодежи Казахстана. Биография Ш.М. Ибрагимова является свидетельством блестящего движения вверх по государственной служебной лестнице в Российской империи иноверца, каких во все времена было большое множество. К сожалению, многие «диванные» и само названные историки, начиная с 1991 года, достаточно часто рисуют в своих статьях, книгах, учебниках отношение правителей и администрации Российской империи к киргиз-кайсацкому населению исключительно в кроваво-колониальных красках, мало слов о добровольном присоединении трех жузов к Российской империи, о благотворном влиянии России на развитие местной культуры, науки и образования, медицины и социальной сферы, промышленности и сельского хозяйства.
Краткая биография первого российского консула в Джидде Ш.М. Ибрагимова составлена на основе «Формулярного списка бывшего консула Российского императорского в Джидде действительного статского советника Шагимурада (Шагимардана) Мурясовича Ибрагимова» (АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи), ф. 159, оп. 464, д. 1473, л. 1-19 об.) кандидатом исторических наук Радиком Исхаковым («Гасырлар авазы – Эхо веков», научно-документальный журнал, № 1/2, 2011):
«Ш.М. Ибрагимов родился в 1840 г. в дворянской семье. Поступил на обучение в Сибирский кадетский корпус, но по просьбе матери и вследствие разрешения корпусного командира от 23 июня 1854 г. был уволен из заведения по семейным обстоятельствам. Происходя из знатного сибирского дворянского рода, Ш.М. Ибрагимов начал свою службу в 1856 г. в должности султанского письмоводителя Кокчетавского окружного приказа Области Сибирских киргизов. Указом Правительствующего Сената от 12 декабря 1851 года произведен за выслугу лет в коллежские регистраторы, 2 июня 1864 года — в губернские секретари. Приказом военного губернатора Области Сибирских киргизов от 21 августа 1863 года прикомандирован к канцелярии Военного Губернатора и допущен учителем киргизского языка в Омскую киргизскую школу, учрежденную при Областном правлении. С 23 июля по 25 декабря 1865 года работал в комиссии, назначенной в Киргизские степи для изучения начал будущего управления краем. 30 ноября 1867 года Ш.М. Ибрагимов был переведен на должность переводчика персидского и татарского языков в канцелярию Туркестанского Генерал-губернатора генерал-адъютанта Константина Петровича фон Кауфмана. С 19 апреля по 9 июня 1868 года участвовал в походе против Бухарского ханства и состоял личным переводчиком при командующем войсками. В ходе военных действий Ш.М. Ибрагимов проявил исключительную доблесть, участвовал в основных сражениях этой кампании: 1 мая при штурме Самаркандских высот, 28 мая при занятии с боя Самаркандских садов, 22 июня при перестрелке на Ката-кургане, 2 июня на Зарабулакских высотах, 8 июня при вторичном взятии г. Самарканда. По представлению К.П. фон Кауфмана 1 мая 1868 года он награжден орденом Св. Анны 4 степени, 2 июня орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами, 23 ноября 1869 года орденом Св. Анны 3 степени с мечами. Высочайшим приказом, состоявшимся 21 июня 1870 года, за выслугу лет произведен в коллежские секретари. В 1870 года перемещен на должность переводчика маньчжурского и татарского языков при канцелярии Туркестанского генерал-губернатора с окладом в 1 200 руб. Наряду с государственной службой в Туркестане Ш.М. Ибрагимов занимался научной и общественной деятельностью, с 1870 года являлся редактором приложений к «Туркестанским ведомостям» на тюркских языках. В 1871 году произведен за выслугу лет в чин коллежского асессора, награжден орденом Св. Станислава 2 степени. В 1873 году в должности переводчика при командующем войском действующего отряда участвовал в походе на Хиву. За отличие в военных действиях 9 января 1874 года награжден орденом Св. Станислава 2 степени с мечами, 11 ноября 1879 года произведен в надворные советники. Приказом по войскам Туркестанского округа от 9 августа 1875 года назначен в число лиц Главной квартиры войск, действовавших против Кокандского ханства, на должность переводчика при командующем войсками действующего отряда, за что в 1876 года был награжден орденом Св. Владислава 4 степени с мечами и произведен в коллежские советники. По распоряжению Туркестанского генерал-губернатора 20 января 1877 года назначен членом и переводчиком в следственную комиссию по делу о злоупотреблениях, обнаруженных в управлении Куралтинского уезда. С 17 августа 1878 года состоял в должности старшего чиновника особых поручений при Туркестанском генерал-губернаторе по дипломатической части. Высочайшим приказом о чинах гражданских военного ведомства 22 июля 1879 года произведен за отличия по службе в статские советники. 28 сентября 1880 года пожалован персидским шахом орденом Льва и Солнца 3 степени. Приказом по военно-народному управлению Туркестанского генерал-губернаторства от 23 января 1881 года назначен председателем комиссии для рассмотрения переводов на тюркские языки «Свода положений об общественном, податном и поземельном устройстве Ферганской области». 26 июня 1881 года возглавил посольство, отправленное к бухарскому эмиру. 24 марта 1882 года произведен в действительные статские советники (чин действительного статского советника в соответствии с «Табелью о рангах» являлся гражданским чином 4 ранга, позволявшим замещать должности начальника департамента, губернатора, градоначальника, приравнивался к военному званию генерал-майора — АИЩ). Высочайшим приказом о чинах гражданских военного ведомства, состоявшемся 29 августа 1882 года, уволен по прошению от службы с мундиром и удовлетворением на службе. 29 июня 1884 года определен вновь на службу в распоряжение Туркестанского генерал-губернатора с сохранением за ним получаемой пенсии из Государственного казначейства по 600 руб. в год. 10 января 1886 года прикомандирован для занятий к путевой канцелярии Туркестанского генерал-губернатора, находившейся в Санкт-Петербурге. Приказом по Туркестанскому краю от 17 февраля 1890 года назначен на должность чиновника для усиления личного состава Главного управления Туркестанского края. Из личной жизни Ш.М. Ибрагимова известно, что он был женат на дочери касимовского купца А. Бакиева Айше, с которой в 1880 году был разведен. 14 февраля 1891 году вторично вступил в брак с дочерью штабс-капитана А. Рахимова Хуни-Дурхан. В 1890 г. начинается новый этап в его жизни и государственной деятельности. 1 июля он был переведен на службу в МИД, а 22 ноября назначен (первым – АИЩ) консулом в Джидде (Российское консульство в Джидде стало центром организации паломничества к святым местам Мекки и Медины – АИЩ). Умер 10 июля 1891 года.»
Любите свой край родной, изучайте историю, знайте его исторических героев.
Оригинал каменной плиты на могиле Чокана Валиханова, который хранится в мемориальном комплексе «Алтынэмель» в селе Шокан Кербулакского района Алматинской области
Продолжение следует…